I.
Захотелось поговорить об Италии – ей только что исполнилось 150 лет. 17 марта 1861 года гарибальдийцы провозгласили новое итальянское королевство под эгидой Сардинии. Это была Италия без Рима и Венето, ей еще предстояла война с Габсбургами, но уже к 1870 году «рисорджименто» завершилось переносом столицы в освобожденный от французов Рим. Какую оценку можно дать этому всемирно-историческому событию? Говорят, там до сих пор то ли ломбардийцы, то ли «пьемонт-чане», то ли «трентинцы» (или «трент-чане»?) склонны потренчать о целесообразности объединения. Что за люди – одно слово, лангобарды, основавшие ломбарды и пересевшие на «Ламборджини»! Насчет ломбардов, кстати, все без дураков: жители средневековой Ломбардии действительно активно занимались ростовщичеством и основали кредитный институт, названный в их честь «ломбардом».
Так или иначе, Европа и мир без Италии были бы совсем другими. Я стараюсь на мир смотреть именно так – как на единый живой организм, в котором маленькие невзрачные органы зачастую важнее больших и толстых мышц. Развивать эту анатомическую метафору, впрочем, не стоит, потому что неминуемо встанет вопрос – где у нас сердце, а кто у нас в заднице. Сами знаете, к чему это ведет… Грешим мы в Европе к дискриминацией по анатомическому признаку – далеко нам до тибетских знахарей. Поэтому давайте полюбовно сойдемся на том, что моя малолюдная Исландия всегда была «умом, честью и совестью» вашей Европы. Это нашим исландским китовым и акульим жиром вы топили ваши уличные фонари в Копенгагене и Амстердаме, освещавшие путь в бордель подгулявшим матросам. Это нашей «бакаляо» (треской) до сих пор давятся по пятницам благочестивые католики от Милана да Лиссабона. Это нашей серой стреляли ваши ружья и пушки, пока вы пилили и укрупняли империи. Это нами – исландцами – написанные саги сохранили для скандинавов и немцев их историю и древнюю веру. Наконец, это наши молитвы веками удерживали Геклу и Эйа-фьядла-сами-знаете-что от припадков вулканического психоза, пока у вас происходили восходы и закаты империй, пока вы пендюрили барокко с элементами рококо, плели маньеризмы с элементами пофигизма, дольчили и габанили ваши модные дома… И еще: исландские бараны все равно круче ваших! Yes!
Любой исландец пылко перечислит вам все вышеуказанные (плюс еще парочку) заслуг своего отечества перед мировой цивилизацией. Итальянцу что-то доказывать иностранцу и в голову не придет: все и так знают, что Италия – колыбель всего-и-вся и чего-ни-попадя. Итальянскому гиду на Капри достаточно один раз ткнуть пальцем в груду камней, многозначительно бросив: «Тиберио». Туристы сами расцветят его лаконичный кивок красочными подробностями того, как, с кем и при каких обстоятельствах придавался в этой груде половым излишествам Император Тиберий. Исландцу, чтобы научить гостей острова хотя бы произносить имя одного из любимых героев своих саг – скажем, Эгиля Скаллагримссона – потребуется недели две читать им курс введения в германскую филологию. А итальянцу что – сыпь себе превосходными степенями – «грандиссимо!», «белиссимо!», и всем все ясно. И лишь душонка в потемках рискнет спросить, что в этом во всем этом такого «охрениссимо!», что надо толпиться под палящим солнцем в полуобморочном состоянии, ожидая, когда покажут, наконец, фрески античного публичного дома или еще какую непристойность. В Италии – ежу понятно – все великолепно априори, и только российскому туристу, бывает, еще нужно объяснять, что древнеримские фрески «круче» кафеля от Армани на его фазенде. Короче, с каких бы позиций Вы не смотрели на Италию, не сравнивайте Вы апельсины с редькой!
Сама Италия тоже неоднородная и разная – как тело. Она толстопятая на юге, плоскогрудая в центре, шепелявая на севере (заимствовано из «ножкинизмов», то есть афоризмов Элеоноры Ножкиной). Она состоит из пото-желёзного Винето, мозжечковой Тосканы, сухожильной Апулии, лобковой Калабрии, молочно-сосковой Ломбардии и еще много чего. Она всегда другая. Представьте: звонок от Саркози к Берлускони: «Сильвио, все пропало! Нас с тобой Каддафи обещал сдать с потрохами за коррупцию». Берлускони становится так смешно, что он роняет трубку и, согнувшись в веселых конвульсиях, сползает на ковер. Представьте: плюс тридцать семь жары, а вдоль дороги на белых пластиковых стульях сидят в куцей тени оливковых деревьев иссиня-черные тетки комплекции «Мать Земля». Говорят, что проститутки… прибыли на работу из Сенегала. Мама мия! От одного взгляда на них плавится мозг, тело сжимается в преддверии солнечного удара. Sex appeal – как у печки-тандура, но им ничего, и итальянцы терпят, хотя желающих воспользоваться этими живыми печками не находится.
Представьте дальше: те же плюс тридцать семь. Ферма, рекламирующая себя как «Агротуризмо». Лошадь заботливо припаркована под навесом, итальянский хозяин фермы тоже, а в полях суетливо копошатся немецкие агротуристы, познающие нелегкий труд агрария – и за большие заплаченные ими деньги, доложу я вам. Представить можете еще много чего – главное, что в Италии все пофигистически весело и незлобно. «Голиардически» — как сказала бы выше-процитированная Ножкина – то есть как у бродячих актеров. Хорошо, что артистизм итальянцам никогда не изменяет, как и чувство вкуса. Голиардам – низкий поклон!
II.
изображения не найдены
На размышления об Италии меня подвинула статья из раздела «Макаризмы» в журнале «Story», в которой Андрей Макаревич рассказывает о посещении озера Комо. Я там бывал – уже достаточно давно: приехал из Швейцарии в снятый на самом берегу домик со своим причалом. При этом от замечательного сайта www.lakecomohomes.com, сдавшего мне домик, получил уморительно шпионские инструкции, каким кодом открыть электронный почтовый ящик на заборе, в котором лежал ключ от входной двери, за которой открывался еще один ящичек с еще одни ключиком, и так далее… Чувствовал себя, как «Юстас Алексу», ищущий drop box в неизвестной мне местности, чтобы получить инструкции из центра.
Так или иначе, домик открылся всеми дверьми, оказавшись сырым и не слишком казистым. А вот патио с цветами и причалом было просто великолепным. С патио открывался вид на озеро, напоминающее раскоряченного бегуна (такие уж они, ледниковые озера – длинные и глубокие). Но больше всего поразило не само озеро, а – позвольте процитировать Андрея Владимировича – следующее:
«В зеленоватой прозрачной воде озера Комо (не цветет, собака, – целлюлозного комбината на них нет!) лениво плавали рыбы. Рыбины! Последний раз я видел такое в Африке, но – посреди совершенно дивной саванны. Рыбины очень напоминали нашу озерную форель. Они грелись у самой поверхности. Посетители ресторанчика, нависшего над водой, крошили им булки. Рыбы не спеша с достоинством пробовали.
изображения не найдены
«Ну, все понятно, – смекнул я. – Заповедник. Нельзя ловить. Хотя, что же, заповедник – это основание, чтобы не ловить?» Тут же вспомнил родину. «Да нет, – сказал Джузеппе, – никакой это не заповедник, пожалуйста, ловите». «А что же не ловят?» — изумился я. «А они сейчас не очень вкусные – не сезон».
изображения не найдены
Я попытался представить себе озеро, окруженное городками (ладно, деревнями), в глубине нашей страны, и чтобы по нему так же плавали непуганые рыбы – и не смог. При всем богатстве своего воображения. Нет, озеро с городком могу – скажем, Переславль-Залесский. А с рыбами – нет. Переловят, перетравят, перебьют за полгода. И даже не потому, что жрать нечего (хотя и это тоже), а просто – чего они? Потому что человек преобразует окружающую среду в соответствии со своими представлениями о прекрасном. Поэтому немыслима у нас в глубинке неразбитая автобусная остановка, или свежевыкрашенный забор без слова из трех букв, или свободно плавающие в реке рыбы. Раздражают. Не вписываются.
Господи, сделай что-нибудь с нами со всеми.
Если сможешь».
изображения не найдены
Могучая проза, Андрей Владимирович, и бесспорные наблюдения! С рыбой этой у меня связана собственная итальянская история. То, что рыба, бродившая косяками у нашего причала, – арктический голец, «arctic charr» или по-исландски «bleikja», я понял сразу. Уж больно похоже на Исландию, только так близко к поверхности она там не ходит. Я не рыбак, но день на шестой на озере поехал то ли в Менаджио, то ли в Беладжио – один из двух местных райцентров – за удочкой. Женщина, продававшая снасти, надо мною посмеивалась, говоря, что мне в жизни не поймать ни единой форели. Правильно говорила. Помимо разных попугайских рыб, клюнувших на ослепительно ярких опарышей, купленных там же, одним прекрасным утром я нашел на крючке саламандру. Удочку предыдущей ночью я оставил ночевать с наживкой прямо на улице, вот бедняга и клюнула. Жаль ее было до слез.
изображения не найдены
По ночам над Комо менялся ветер, усиливаясь и дуя со стороны Швейцарии, и наблюдались какие-то странные маневры некой моторки с выключенным мотором и включенным прожектором недалеко от нашего причала. Смысл этого действия я не понял, но сразу узрел в нем нечто тайное и противозаконное. Так продолжалось несколько ночей, пока однажды утром к нашему причалу не пожаловал полицейский катер. Полицейские внимательно осмотрели мою куцую удочку и задали мне какие-то вопросы. Убедившись, что итальянским я не владею, они быстро потеряли ко мне интерес и уплыли восвояси. И почти сразу произошло еще одно событие: нырнув в озеро, моя супруга голыми руками вытащила здоровенную форелину, которая практически не сопротивлялась. Вечером мы ее (форелину) съели. Особо вкусной эта красавица не оказалась – правильно подметил неведомый Джузеппе из статьи Макаревича. Мы тоже подумали, что не сезон.
А потом нам кто-то рассказал, что есть такой вид браконьерства – ослепить рыбу прожектором, а потом долбануть электрошокером. Наша рыбина, вероятно, после электрошокера скрылась от злодеев, но в себя уже не пришла. Не удивительно, что вкусной она не была…
Что сказать? Что браконьерством занялись в Италии наши соотечественники? Или что итальянцы тоже бывают плохими? А может это были, скажем, швейцарцы, заплывшие со своего берега поглушить итальянской рыбки? Они ведь известны своим хищническим отношением к природе, швейцарцы эти — вон, банков понастроили по всем Альпам, так что корове с колокольчиком протиснуться негде среди Базелей этих ихних да Давосов! Думаю, лучше не пальцами тыкать, а вслед за Андреем Владимировичем пожелать, чтобы «господи сделал что-нибудь с нами со всеми – если сможет». А он ведь может и, судя по последним событиям, уже взялся за это дело. И еще хочется процитировать строчку из последнего и совершенно дивного альбома Макаревича и Оркестра Креольского Танго: «И кем бы ты ни был, убавь самооценку – ты просто кидаешь мячик об стенку. Штандер».
изображения не найдены
