изображения не найдены
Не люблю «Фейсбук», не пишу блогов, не интересуюсь злобой дня. На «Фейсбук» хожу только для того, чтобы продвигать собственный сайт. Вчера зашел, а там умные люди обсуждают, почему сейчас на телевизионных каналах все поголовно говорят «ихний» и «евоный». Что, мол, за муча, постигла наш великий-могучий, и какой он у нас раньше красивый был.
изображения не найдены
Я на любимого конька: «Спакуха, – пишу – граждане. Филологически изволите рассуждать, прескриптивно. А мыслить надо лингвистически, дескриптивно». С ошибками пишу, сами понимаете, но авторитетно. Мол, русский язык обречен, ибо стал языком колониальным, то есть языком международного общения рабовладельцев с рабами. И скоро отвалятся от него за ненадобностью всякие разные грамматические шарики-ролики: рода, падежи, времена и наклонения. И в самом деле – зачем: «Вчера я улица мести, сегодня мести, завтра нэ мести, копат: снэг будет». Что тут непонятного? Язык избавляется от избыточного грамматического аппарата, например – падежных окончаний, изыскивая более простые способы выражать логически незыблемые отношения субъекта и объекта или времени действия. Обычный принцип экономии: прекрасно описан в научной литературе, особенно применительно к разного рода лингвистическим «бастардам», продуктам межнационального общения «латышки и монгола», которых лингвисты величают «пиджинами» и «креолами».
изображения не найдены
И ничего с этим не поделаешь, даже если Дума примет специальный закон «О защите русского языка от ихних пиндосовских и таджиковских влияний». Вот только массовое использование слова «ихний» вместо более короткого «их» как раз противоречит принципу лингвистической экономии, к тому же присуще не иностранцам, а носителям языка. Происходит это, на мой взгляд, потому что здесь работает другой механизм, подробно описанный лингвистами – механизм уподобления. В данном случае местоимение «их» отождествляется в массовом сознании с прилагательным и приобретает морфологические маркеры прилагательного: суффикс и окончание «ий»: «Тяжело дается русскому человеку ентот ихний грёбаный англицкий язык. Лучше выучу я суахили».
изображения не найдены
В терминах трансформационной грамматики Хомского местоимение вместо прилагательного занимает в предложении слот «modifier» (определения, атрибута) перед «modified» (определяемым) – чаще всего существительным. А если проще, то народ массово перестал различать местоимения и прилагательные. И вот что интересно: это мое открытие вполне применимо к сегодняшней политической ситуации.
изображения не найдены
изображения не найдены
Для большинства граждан Бирюлево – место имения, рабы-таджики – прилагательные. В предложении нет существительного – только существовательное. А залог сегодня сплошь страдательный…
изображения не найдены
изображения не найдены