Первая страница исландской газеты «Morgunblaðið» сегодня радует взгляд эфирным полетом тýпиков, последняя – где футболисты, плейбойские зайчики и исландские пост-рок-музыканты, готовящиеся к очередному штурму Лондона – радужной фотографией 11-ого по счету шествия гейев по Рейкьявику.
Фотография на странице 12 повествует о наших пожарищах, но автор статейки вдумчиво вглядывается не в пепелища, а в будущее акций Heineken, Carlsberg и Nestlé, которых (несмотря на заметную даже профану пиво-кофейную разницу) объединяет тот факт, что все они привязаны к зерновому сырью. Оказывается, инвесторы, друг дружку с ног сшибая, бегмя бегут эти акции скидывать: мировые цены на пшеницу и так удвоились за последние два месяца, а тут еще Руссланд со своей небывалой засухой и геенной огненной ввел запрет на экспорт зерна. В целом цинично: что отравленным дымом задыхающимся людям до каких-то акций, но, с другой стороны, что они знают о нашей беде? Кому Геенна (не путать с гиеной и гигиеной!), а кому Гей Энна – так и живем в глобализованном мире: все вместе каждый сам по себе. Грустный каламбур, ибо в жизни нет справедливости, хотя справедливость поэтическая встречается.
А в вопросах поэтически-романтических в Исландии, безусловно, лидируют тýпики – комические пичужки с красным носом и подведенными, как у мима (или гея?), глазами, о судьбе которых и повествует первая страница «Morgunblaðið». “Тупик, которого иногда величают «деканом» (не в смысле университетского чина, а в смысле настоятеля протестантской церкви), и которого считают самой доброй и верной птицей в мире, романтичен во всем,” – утверждает эта исландская «Правда» – чуток-другой официозное издание, главным редактором которого является ныне опальный, а в прошлом бессменный (как Леонид Ильич), премьер Д. Оддссон.
Главный аргумент в пользу романтичности тупика, зажеванный гидами в ходе бесчисленных морских круизов по тýпиковым зонам – их склонность к образованию устойчивых семейных пар, хотя и без лебединой till-death-do-us-part верности. “В частной жизни тупик придерживается принципа «от добра добра не ищут»: как правило, он из года в год пользуется одной и той же норой и сохраняет верность однажды избранному партнеру, пока тот жив,” – пишет Борис Жуков в статье «Клоунада желторотых паффинов», опубликованной в журнале «Вокруг света». Мужчина-тупик первым прилетает на сушу – это и островки в заливе Факсафлои прямо напротив Рейкьявика, и Вестманнские острова к югу от Исландии, и острова пролива Брейдарфьёрдюр между Снайфедльснесом и «диким западом» Исландии, и скала Лаутрабйарг длиною в 14 км на Западных Фьордах, наконец, остров Гримзэй, на севере, по которому проходит полярный круг. Самец роет двухкомнатную норку (спальня и санузел), ибо дан ему этот достаточно уникальный для птицы дар – копать ямы глубиной от метра до трех! Вкопавшись, мужетýпик садится в родную нору и ждет суженую. Если суженая не прилетает, тупик выбирает «ряженую» – ну, кого придется: не пропадать же тщательно подготовленному гнездышку! Вот такой мужской прагма-романтизм по-исландски: на тупúчку надейся, но и сам не плошай!
изображения не найдены
Из прочих талантов коротышек-паффинов нередко отмечается способность развивать скорость до 80 км в час, причем я убежден, что данные ошеломляющие тактико-технические характеристики применимы скорее к свободному падению с заоблачных высот, чем к траектории взлета. При осмотре тупиков с моря в ходе морских круизов в различных тýпиковых зонах Исландии никакого аэродинамизма в их суетливом беге от парохода не наблюдается: напротив, они разгоняются медленно и неуклюже, как жирные мухи, суетливо бултыхая короткими крылышками (400 ударов в минуту!). Оригинальный способ приземления этой пичуги, впрочем, действительно может способствовать развитию немыслимых скоростей, ибо для совершения посадки тупик просто перестает лететь! На суше это приводит к комичному камнеподобному низвержению с небес с последующим кубарем качением – этакая каскадерская клоунада. А в воду тупики ныряют уже прицельно, оранжевым шнобелем вниз, сгруппировав каждое перышко для достижения бобмово-торпедной динамики. Потому и под водой, говорят, они преодолевают еще метров 60, добывая пропитание – малюток хека, мойвы, сельди и прочую океаническую шелупонь, которую затем несут по воздуху тупикинятам в объемных клювах.
Грузоподъемность этих клювов вызывает удивление у орнитологов: до шестидесяти двух сельдей находили там пытливые ученые умы, и все благодаря тому, что тупик наделен шершавым языком для прижатия добычу к нёбу! Пытливым умам не удается объяснить другое – зачем тупику клюв такого яркого цвета, эффектно обрамляющий переносимых в нем серебряных мальков? Эволюционных бонусов в этом явно не наблюдается. Напротив, различные морские чайки ловко перехватывают тупика с его добычей прямо в воздухе, ориентируясь на все тот же призывно-яркий клюв. Сам тупик при этом уподобляется персонажу исландского гей парада на фотографии внизу, который спускается в своем костюмчике в час пик в метро, небрежно сжимая в зубах толстенную пачку купюр достоинством по 500 евро.
Еще один вопрос, издавна волнующий не только тупиковедов, но и все прогрессивное человечество, можно сформулировать так: «Зачем же столько жрать?». Тупик весит около половины кг, но потребляет в день один кг рыбешки или аж два собственных веса! Мясо тупика – а тут нельзя не указать на то, что исландцы ловят этих птиц сачками, как бабочек, подманив любопытных милашек разноцветными тряпочками на шестах – так вот мясо тупика обладает всеми вкусовыми «прелестями» рыбьего жира, и потому подается в Исландии подкопчёным. Тупики поглощают до 30 ТЫСЯЧ тонн мальков в год у берегов Исландии, как утверждает все та же передовица в «Morgunblaðið», и только на Вестманнские острова ежегодно прилетает гнездиться порядка 860 тысяч верных тупиковых пар (ударение в предпоследнем слове на Ваше усмотрение). Вызывает тревогу то, что этим летом этих пар стало значительно меньше, фермеры рассказывают друг дружке, о странном неприлете тупиков, ибо, гласит передовица исландской газеты, база их питания подорвана. И виной тому не тупиковое обжорство, а полная климатическая ахинея, обычно обозначаемая всеобъемлющим термином «изменение климата».
Сколько бы ни кушали тупики и как бы мало сардинок ни оставалось у берегов Исландии для их пропитания, сердце греет уже то, что их умильные мордашки красуются на первой странице главной на острове газеты, а государственные мужи теснятся по полям и последующим полосам, а уж шествие гейев «Morgunblaðið» вообще подала на последней странице. Потому и захотелось купить именно эту газету, хотя из этого вовсе не следует делать вывода, что Исландия так далеко отошла от хомо-сапиенсо-центризма, что зверюшки в новостях стали приоритетней политиков, природоохранные акценты перевесили экономические, экологические новости оттеснили на задний план социальные. Вовсе нет – напротив, от исландских политических новостей башка иногда трещит, как от птичьего базара – просто в силу еще не до конца оборванных фермерских корней исландские СМИ иногда делают такие умильные реверансы в сторону лошадок, барашков, птичек и прочих нехомосапиенсовых обитателей острова.
Что же касается 11-ого по счету марша Gay Pride, то мне он показался слишком разрекламированным, разангажированным и ужасающе безвкусным. Я группу «Village People» считал помпезной бодягой еще в школе, хотя если сравнивать с попсятиной нынешней, то талант налицо. И все равно – почему как шествие гейев, так сразу «YMCA»? Не знаю, что по поводу экспроприации этого музыкального номера сексуальными меньшинствами думает сама YMCA – то есть Молодежная Христианская Ассоциация, но лично мне эта мажорная песенка никогда не нравилась. Все, разумеется, дело вкуса, но планку, на мой взгляд, надо выставлять по лучшим образцам. Когда говорят о великих музыкантах нетрадиционной ориентации, мне почему-то в голову приходит Фредди Меркьюри (не говоря уже о Петре Ильиче), а не Village People, так может от его эстетики плясать, а не от попсового кича?
Испугавшись собственной категоричности в суждениях, я задумался, почему мне это шествие так не понравилось. Понял, что неискренностью. Одиннадцать лет назад был свидетелем первого такого парада в Рейкьявике. Он прошел с бешеным успехом и с неким надрывом, выкриком, всплеском, который всегда образуется, когда что-то долго не замечают, не признают, не разрешают, а потом выпускают в небо раскрашенным змеем. Лет через несколько мой исландский приятель Рагнар уже язвил по поводу табличек «Homma Tilboð» на гейский праздник во всех питейных заведениях города – типа: «два пива по цене одного, если вы гей». „Интересно – рассуждал он, – гейство каким-то образом надо доказать, причем бармену, или достаточно на момент отпуск пенного напитка помахать радужным знаменем?“ Прошло еще несколько лет. Я наблюдал очередной марш меньшинств со своими туристами: стало похоже на семейный праздник-карнавал, где детишки при виде всего этого попугайского великолепия лопочут счастливым родителям: «Когда я вырасту, я тоже стану гейем». Конечно, малыш, но для этого надо много и хорошо учиться… Наконец, нынешний раз, когда мне все уши прожужжали о том, какой важной международной вехой стал рейкьявикский гей парад. Конечно, но тогда и шоу должно быть феерическим, и организация безукоризненной, и дух Фредди Меркьюри витать и парить над действом, достойным «Цикр дю Солеи», а тут какие-то усталые вихляния с дикой давкой и распродажей сосисок под нелюбимые с детства песни.
Долго и мучительно думал, как же связать в едино милых тупиков и воинственных гейев. Они никак не сноповались, хоть плачь. Можно, конечно, было предположить, что первых становится меньше по мере того, как растет число последних, но тогда в мои рассуждения грешили бы духом неправедного морализирования. Затем совершенно случайно понял, что тупиков и гейев сближает дух веселого попугайства . Тупиков даже где-то величают «морскими попугаями», хотя ошибочно, потому что они ближе к кайрам и входят в отряд чистикообразных, за их бесшабашную суету и клоунские повадки. Гейские флаги тоже пестрят попугайством, и хотя в Исландии представители секс-меньшинств часто склонны к монохромным и черным нарядам, пусть на их празднике будет по-попугайски весело! В духе стихотворения Олега Ладыженского, которое вынырнуло из недр моего компьютера, либо моего собственного опуса из поздне-исландского периода :
О ПОПУГАЯХ
Жили-были попугаи,
Попугаи-молодцы,
Крали в стаде попугаи
Каждый день по три овцы,
Пили водку попугаи,
Заедали калачом,
Как их только не ругали –
Все им было нипочем.
Жили-были попугаи
За углом, где баобаб,
Всех любили попугаи,
Что ни день, меняли баб.
Все играли попугаи
В преферанс и в домино,
Чем их только не пугали –
Не боялись все равно.
Жили-были попугаи,
У планеты на виду,
Это было в Парагвае,
А быть может, в Катманду,
Их пилили, их строгали,
Критик, зол и толстомяс,
Бушевал: «Они рыгали
На иконостас регалий!
Стыд! На исповеди лгали!
Мудрых старцев избегали!
Изучали попу Гали!..»
…Мы стихи о них слагали,
Черной завистью томясь.
